Кубанский казак, родился в станице Белоглинской. Толя был мальчиком резвым, драчливым, но одновременно мечтательным и впечатлительным. В 1919 году будущий летчик увидел первый в своей жизни самолет. Анатолий мастерил модели самолетов, но летающую модель ему сделать так и не удалось.
     ...Ляпидевский учился летать у отличных инструкторов. Среди них были те, с которыми через несколько лет он стоял в одном строю первых Героев, - Василий Молоков и Сигизмунд Леваневский.
     Анатолий Ляпидевский получил важное задание - вывезти людей с трех кораблей, зазимовавших во льдах. Находясь в бухте Провидения, в конце ноября Ляпидевский узнал о бедственном дрейфе "Челюскина". Становилось ясно, что челюскинцев придется спасать с воздуха.
     Несколько раз Анатолий пытался долететь до Уэлена, а оттуда к затертому льдами кораблю, но из-за неисправности моторов каждый полетприходилось прерывать на половине пути.
     Преодолевая все препятствия на пути (неисправность моторов, сильнейший мороз и ветер) Анатолий Ляпидевский преодолел сотни километров для спасения экспедиции.
     По эфиру, обгоняя самолет, полетела телеграмма в Москву:
     "Полярное море, лагерь Шмидта. (Радио.) Сегодня, 5 марта, большая радость для лагеря челюскинцев и вместе с тем праздник советской авиации. Самолет «АНТ-4» под управлением летчика Ляпидевского при летчике-наблюдателе Петрове прилетел: из Уэллепа к нашему лагерю, спустился на подготовленный нами аэродром и благополучно доставил в Уэллен всех бывших на „Челюскине" женщин и обоих детей. Самолет взял направление над льдом и с поразительной уверенностью вышел прямо на аэродром. Посадка и подъем были проделаны удивительно четко и с пробегом всего на расстоянии 200 метров. Успех полета т. Ляпидевского тем значительнее, что стоит почти 40-градусный мороз. Между лагерем и аэродромом образовалась большая полынья, так что для переправы пришлось три километра тащить из лагеря шлюпку через лед. Удачное начало спасательной операции еще более подняло дух челюскинцев, уверенных во внимании и заботе правительства и всей страны. Глубоко благодарны. Начальник экспедиции Шмидт"

     Детство Сигизмунда Леваневского было очень тяжелым. Затем три класса уездного училища и Октябрьская революция, которую он встретил рабочим завода акционерного общества "Рессора". После война. тяжелые бои, ранения, болезни...
     Весной 1922 года после долгих просьб Леваневского откомандировывают в Управление воздушного флота Петроградского военного округа. Еще сражаясь с Колчаком на Восточном фронте, он заинтересовался авиацией. Неудержимо звало к себе небо. Но в Петрограде вместо учебы он попал в завхозы воздухоплавательного отряда. Считай портянки и отвешивай крупу на кашу, а другие, счастливчики, летают!.. Все же завхоз ухитрялся иногда подниматься к облакам на воздушном шаре — «колбасе».
     И снова рапорт за рапортом... Через год Леваневского наконец направляют в Севастопольскую военную школу морских летчиков. И опять не повезло: он опоздал к началу занятий. Пришлось до следующего набора поработать начальником хозяйственной части школы. Правда, одновременно он понемногу и учился.
     Инструктором Леваневского был Василий Сергеевич Молоков. У него было много хороших курсантов, но лучшим из них он считал Леваневского. И его первым из группы Молоков выпустил в самостоятельный полет. Леваневский отлично чувствовал машину, посадки делал всегда «на редань», что у сухопутных самолетов соответствует посадке «на три точки». Он стал летать легко, четко, изящно.
     Окончив Севастопольскую школу с отличными оценками, Леваневский вскоре стал работать в ней инструктором.
     ...Леваневский отдыхал, вернее, скучал, в Полтаве. Без дела ему всегда было скучно. Очень живая натура была у этого крепкого, сурового, решительного человека.
     В Полтаве он услышал по радио сообщение о гибели «Челюскина» и тотчас же побежал на почтамт и телеграфировал о том, что готов лететь на помощь челюскинцам. А на следующий день получил правительственную «молнию»: «Немедленно выезжайте в Москву».

     Одним из первых летчиков, явившихся в Правительственную комиссию по спасению челюскинцев, был Маврикий Слепнев. Учитывая отдаленность советских авиационных баз от места аварии, он предложил закупить в США самолет и перебросить его с Аляски к мысу Северному. Другими словами: пересечь Берингов пролив так же, как в 1930 году, только в обратном направлении.
     У Слепнева к началу челюскинской эпопеи был семнадцатилетний стаж и большой опыт работы в Арктике, с его мнением очень считались. Он полагал, что самолет, стартующий с Аляски, достигнет лагеря Шмидта раньше и с меньшим риском, чем машина, летящая с любой из воздушных трасс страны. Куйбышев с ним согласился. Он одобрил план, но выполнять его поручил Слепневу вместе с известным полярным летчиком, также пересекавшим Берингов пролив, Сигизмундом Леваневским. Но Слепнев решил действовать самостоятельно.
     Из маленького городка Нома на Аляске Слепнев стартовал к людям на льдине.
     Берингов пролив оставался позади, впереди — обледенение и наверняка катастрофа. Пилот не имел права рисковать — его самолет с нетерпением ждали на льдине. И он, развернув машину на сто восемьдесят градусов, снова пересекает Берингов пролив в обратном направлении. В четвертый раз Слепнев совершает неудачный прыжок через пролив. Пришлось возвращаться.
     Самолет приземлился в городке Теллор. Эскимосы подкатили на салазках бидоны с бензином. Механик прикрепил к фюзеляжу красный флаг с серпом и молотом.
     Рано утром «Флейстер» снова поднялся в небо и лег на курс норд.
     На этот раз «командор» Слепнев одолел Берингов пролив.
     Он добрался до Уэллена, дальше не пустил туман.
     Пролетев затем до Ванкарема, летчик взял на борт восемь кудлатых псов: без ездовых собак на Севере не обойдешься, даже на льдине. Новый «аэродром» челюскинцев находился в четырех километрах от поселка, и перебрасывать грузы на такое расстояние нелегко.
     И вот самолет в воздухе, на последнем этапе пути. Внизу — бело-синяя хаотическая равнина, трещины, нагромождения льдов. Набегают клочья тумана. Несколько раз Слепнев, как и все мы, становился жертвой зрительного обмана, волновался при виде обманчивых теней от вертикально стоящих льдин. На тридцать шестой минуте полета впереди, чуть правее курса, показался столб дыма.
     Вот и лагерь.
     Слепнев делает круг и видит на сигнальной вышке родной красный флаг.
     Вот он — подвиг, к которому привела дорога жизни летчика Слепнева.

     21 марта пять самолетов развернутым строем, римской пятеркой, вылетели из Олюторки [Н.Каманин, В.Молоков, Б.Пивенштейн, И.Демиров и Б.Бастанжиев].
     Самолеты шли над Корякским хребтом. Под ними проносились горные вершины, то остроконечные, как пирамиды, то пологие, покрытые сверкающим на солнце снегом, с темными пятнами ущелий.
     Как всегда, над горами болтало. Машины шли, словно спотыкаясь о невидимые воздушные ямы и кочки. Вернее, не шли, а ползли. Сильный ветер бил в лоб, снижая скорость до семидесяти километров в час.
     Сказывалась перегрузка. Каждый летчик взял с собой бензин на десять часов полета, спальные мешки, лыжи, паяльную лампу и трубы для обогревания мотора, запасной винт для самолета, примус и полуторамесячный запас продовольствия на случай, если придется затеряться в тундре.
     Каманин собирался добраться из Олюторки до Майны-Пыльгина за три часа. Добрался за шесть.
     В Майне-Пыльгине летчики узнали, что базу спасательной экспедиции перевели из Уэллена в Ванкарем. Значит, надо менять маршрут, лететь не через залив, а над горами Паль-Пальского хребта. Оказался в поселке и бензин, но не того сорта, которым обычно заправляют самолеты. Попробовали горючее, моторы работали не так, как хотелось бы, но все же пропеллеры вращались. К тому же этот грязный бензин испортил пусковое приспособление на самолете Бастанжеева. На ремонт требуется сутки, а надо спешить. И погода на редкость хорошая, голубое небо так и зовет в воздух. Ждать нельзя.
     Каманин коротко сказал Бастанжееву:
     — Догонишь нас!
     Но он не сумел догнать.
     Уже не пять, а четыре самолета пошли над горами.
     И только три из них долетели до Анадыря. [Демиров потерял звено. Он также пробил облака, искал нас и не нашел. Куда лететь дальше, не знал, так как не имел курса, с ним не было летчика-наблюдателя. Вернуться в Майна-Пыльгин он не мог из-за непогоды. Майна-Пыльгин был закрыт облаками. Демиров сел около корякского селения на речке Опуха и сидел шесть дней, до 28 марта.]
     Седьмого апреля, меньше чем через час после посадки в Ванкареме, машины снова поднялись в воздух. Курс на льдину в лагерь Шмидта! Полета — 55 минут. Ориентир — столб дыма от сигнального костра.
     Самолеты шли над Чукотским морем. Под крылом простиралась бескрайняя, непрестанно движущаяся ледяная пустыня. Льдины громоздились одна на другую, переваливались, словно играя в чехарду. Темные разводья курились паром, который летчики ошибочно принимали за сигнальный дым.
     Штурман Каманина Шелыганов, рассчитав расстояние, время и силу ветра, как всегда предупредил пилота за десять минут. Вторично предупредил за три минуты. Но лагерь все еще не показывался.
     — Время вышло, — сказал штурман по телефону, — лагеря не вижу.
     Каманин, улыбнувшись, ответил военным термином:
     — Можно бомбить по расчету времени.
     Он развернул самолет на посадку, и тогда Шелыганов увидел черный дымовой столб и десяток палаток, и барак, и развевающийся на вышке красный флаг, и фигуры людей, приветственно махавших руками.

Экипаж Водопьянова, Гладышева и Доронина вылетела 17 марта. Север покорялся нелегко. Летчики откладывали полеты из-за непогоды. Страшная пурга и ветер останавливали летчиков. Несмотря на все трудности, Иван Доронин совершил семь перелетов и перевез около тридцати человек.

Север давался нелегко! Уже потом подсчитали, что из восемнадцати самолетов, летевших на помощь челюскинцам, до цели дошло только семь. А ведь все восемнадцать вели хорошие летчики. Но не всегда именно они были виноваты в авариях и поломках. Во многих случаях подводила техника. А иногда не хватало и умения, особенно при полетах в снегопад, туман.

20 апреля 1934 года опубликован указ о присвоении звания Героя Советского Союза. Первыми Героями стали: А. Ляпидевския, С. Леваневский, В. Молоков, Н. Каманин, М. Слепнев, И. Доронин, М. Водопьянов.